…не нашёптывал на ухо: «Ставь на зеро»;
лотерейный билет в переходе метро
в руки мне не пихал.. Просто Он был со мной,
от беды отводя Всемогущей рукой…
Так отец несмышленого сына ведёт:
поднимает его, если тот упадёт,
свою руку в опору ему предложив,
позволяет узнать, что есть вся эта жизнь.
А когда сын уходит, взрослея, он вдаль
Смотрит ночью и днём, не скрывая печаль;
Продолжая любить, слепо верит и ждёт,
И встречает его каждый день у ворот…
А когда возвращается блудный домой,
Наказанье не ждёт, но веселье рекой!
Счастье бьёт через край, и доволен отец…
Возвращайся и ты, возьми мудрости крест!
А обиды оставь, непрощенья свои,
Своей жизни на них можешь тратить ты дни,
Но однажды твой сын, повернувшись, уйдёт,
И тогда будет поздно: получишь своё.
Будешь также ты ждать у порога его
И отца вспоминать, но не будет того,
И прощенье просить будет поздно тогда…
Возвращайся домой, будешь счастлив всегда!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
